Нарциссизм. Часть третья. Эго-психология как инструмент укрепления Эго у лиц с нарциссической структурой характера.
Нарциссизм. Часть третья. Эго-психология как инструмент укрепления Эго у лиц с нарциссической структурой характера.
Автор: выпускница Института "Новый Век", психолог-кнсультант Мария Гиниятова
В конце 1960-х годов Кохут выступил как основатель нового направления в психоанализе и психотерапии, которое получило название психологии самости, или селф-психологии. Оно уделяет внимание Самости человека как его суверенному центру, исследует те векторы развития личности, которые могут способствовать её укреплению и становлению. Теория самости базируется на нескольких ключевых понятиях. Я (селф, самость) – некое ядро личности, развивающееся в процессе взаимодействия врожденных особенностей и взаимоотношений индивида, представляющее собой совокупность отдельных элементов, которые могут быть объединены в некую связную систему. Цель личности состоит в том, чтобы сбалансировать эти элементы между собой, объединить их, наладить связи между данной совокупностью и внешним окружением. Основополагающим в психологии Эго является понятие Я, как структуры, которая организует вокруг себя многообразие опыта индивида, исследует взаимодействие врожденных структур психики и влияние на них внешнего окружения. Объединение впечатлений и нового позитивного опыта дает личности возможности для потенциального роста и развития.
Объекты, которые оказывают на личность наиболее значительно воздействие, переживаются как часть нашего Я и обозначаются как селф-объекты. Я (самость) взрослого человека может быть зрелым или патологическим. В случае зрелого Я доминируют здоровые амбиции, идеалы, таланты и навыки. При патологических состояниях Я проявляются такие феномены, как архаическое Я с доминированием психических струткур и особенностей раннего детства, расщепленное Я с нарушением связи между отдельными частями личности; опустошенное Я со снижением жизненной силы. Х. Кохут описывает процесс здорового развития как постепенное отпадение наиболее грубых нереалистических аспектов Я-объектных образов. Процесс «запускается» естественными и неизбежно увеличивающимися разочарованиями в самом себе и в идеализируемых Я-объектах с самого раннего детства. Если фрустрация, приводящая к разочарованию, соответствует фазе развития, это приводит к росту и зрелости. Грандиозное Я в течение первых нескольких лет жизни развивается в зрелое Эго, характеризующееся самоуважением, амбициями и способностью к удовольствию, процесс этот протекает главным образом во взаимоотношениях с матерью.
Кохут подчеркивает ведущую роль эмпатии селф-объектов в развитии ребенка. Он пишет: «Дефекты в самости возникают прежде всего в результате недостатка эмпатии со стороны объектов самости, обусловленного нарциссическими нарушениями последних». Нарциссы важны для родителей или других значимых людей, не потому, кем они являются в действительности, а потому что выполняют какую-то функцию. Их обычно хвалят только за достижения, сравнивают с другими и ожидают, что они проживут жизнь одного из родителей (нарциссическое расширение). Таким образом, ребенок начинает думать, что его настоящие чувства, особенно агрессивные, приведут к отвержению и унижению.
В Эго-психологии, разработанной Кохутом, клиент рассматривается как человек, нуждающийся в определенных реакциях со стороны других людей для поддержания самоуважения и целостности Я. Кохут изучал клиентов с нарциссическими личностными расстройствами. Они жаловались на трудно поддающиеся описанию чувство пустоты, депрессию и неудовлетворенность своими взаимоотношениями с окружающими. Их самооценка была крайне уязвимой для любых проявлений неуважения. В детстве эти клинеты страдали от неспособности их родителей выполнять свои родительские функции, в частности поддерживать потребность детей в идеализации родителей. И будучи детьми, и в зрелом возрасте они испытывали трудности в поддержании чувства целостности и самоуважения. Для Кохута развитие стабильного согласованного уникального Я — основной вопрос развития личности. Маленький ребенок в первый год жизни не имеет Я, хотя у него есть внутренний потенциал для его развития. В данный момент его ощущение себя фрагментарно и несогласованно. Только на втором году жизни через реакцию важных для него воспитателей он начинает вырабатывать организованное сущностное «ядерное» ощущение себя. Самый главный способ развития — эмпатия. Еще более важным является осуществление матерью психологической поддержки. При оптимальном развитии периодический недостаток эмпатического отражения позволяет ребенку научиться обеспечивать себе самоподдержку. Оптимальное эмпатическое отражение матери ведет к развитию здорового, зрелого самоуважения, амбиций и напористости. По мере того, как ребенок научается успокаивать себя, ему больше уже не нужно считать идеальным человека, который утешает его. Еще одна потребность маленького ребенка — чувствовать сходство с другими людьми и свою принадлежность к ним. Неадекватно плохая сонастроенность с опекунами приводит к задержкам развития в одном или более секторах самости, оставляя в результате структурные дефициты. Ребенок, который не слышал одобрения матери, может вырасти во взрослого, который стремится получить одобрение со стороны других людей такими способами и в таких ситуациях, которые нецелесообразны, деструктивны или опасны.
Если психотерапевт, как рекомендует Кохут, выслушивает таких клиентов, относится к ним серьезно и укрепляет их чувство гордости, он может помочь им почувствовать себя в безопасности в его обществе.
Кохут отверг теории конфликта с влечениями (драйвами), предложенные Фрейдом, поскольку он, подобно К. Г. Юнгу, пришёл к уверенности, что самости свойственна определённая врождённая предрасположенность. То, что Юнг, вероятно, назвал бы «индивидуацией», Кохут называл сохранением верности своему «наисокровеннейшему предназначению».
В рамках клинической практики Кохут выделял первый шаг как процесс осознавания психоаналитиком характерных защит кдиента. Так он обретает понимание этих механизмов, которые затем может объяснить самому клиенту.
Второй шаг – развёртывание переносов. Эмпатийная сонастройка терапевта с клиентом провоцирует формирование состояний переноса, которые обретают форму дефицитов развития, присущих клиенту. Когда клиент чувствует сонастроенность с ним аналитика, он начинает требовать от него то, в чём он нуждался, но чего не получил во младенчестве и детстве. Кохут отмечает позитивную возможность трансформации, существующую при нарциссических личностных расстройствах, тогда как Кернберг делает акцент на их негативных аспектах разрушения и контроля. По мнению одних теоретиков, если преждевременно начать работать с негативными реакциями контрпереноса, можно разрушить устойчивое образование нарциссического переноса или даже превратить его в защитную структуру. Другие полагают, что иногда бывает крайне необходимо работать только с негативными реакциями контрпереноса, для того чтобы мог сформироваться перенос.
«Третий шаг, самый важный, ибо он определяет цель и результат исцеления, представляет собой открытие пути эмпатии (сопереживания) между самостью и самообъектом, а именно — установление эмпатической сонастроенности между „я“ и самообъектом на взрослых уровнях зрелости. Этот новый канал эмпатии на постоянной основе занимает место ранее вытесненного или расщеплённого архаического нарциссического отношения; он снимает путы, которыми ранее архаическая самость была привязана к архаическому самообъекту».
Кохут обнаружил, что основная проблема нарциссических пациентов заключается в глубокой неудовлетворенности потребности в уважении, одобрении и причастности к другим людям. В связи с этим Я стало рассматриваться как рефлексивная структура, выполняющая функцию самоотображения и самоотношения.
Если аналитик осознанно поддерживает идеализированную проекцию, то пациент со временем сможет интегрировать ее содержание.
Кохут выделяет главные проблемы: отсутствие самоуважения руководящих идеалов и способности проявлять эмпатию к другим. «Для того, чтобы в ходе развития архаическая грандиозность трансформировалась в самоуважение, ребенок обязательно должен быть эмпатически принят и отзеркален достаточно хорошим родителем. По завершении этого процесса интегрированное чувство самоуважения позволяет ребенку исследовать и демонстрировать свои уникальные способности и интересы, вызывая тем самым восхищение у родителя.
Таким образом ребенок интегрирует самость, присущую только ему уникальным способом.
«Приходя к осознанию, что «тот, кто питает ко мне уважение, не имел намерения ранить меня, а всего лишь допустил ошибку», ребенок или клиент интернализуют любовь и поддержку и постепенно обретают способность к эмпатии.
Мы можем рассмотреть незрелое эго с точки зрения юнгианской парадигмы. Это будет описано как комплекс Пуэллы. «Вечная девушка», или пуэлла, — это женщина, которая психологически остается юной девушкой. Она остается зависимой дочерью, имеющей тенденцию принимать ту идентичность, которую на нее проецируют другие. Тем самым она целиком отдает другим свою силу и ответственность за формирование собственной идентичности.
Пуэлла – «вечная девушка», зачастую вырастает в семье, где мужчина является «вечным юношей», жена является «мамой». В таких случаях мать часто является хозяйкой в доме и следит за соблюдением порядка в семье. Только через нее формируются ценности, авторитет и организация уклада, которые обычно создаются отцом. Дочь может сохранять бессознательную связь с матерью и идентифицироваться с ней. Вполне возможно, что в таком случае она бессознательно заимствует материнские ригидные установки. Кроме того, если матери приходится играть роль отца, иногда дочь не получает в достаточной мере ни отцовского, ни материнского влияния.
Нэнси Мак Вильямс отмечает, что дочь вынуждена слишком рано стать независимой, чтобы защитить себя от нападок и агрессии матери. «Ради собственной безопасности она пренебрегает собственными потребностями. Становится воплощением чистоты, образцом бессмысленной независимости, что дает ей ощущение некоторого превосходства».
«Как и во многих других сказках о спящих красавицах, Пуэллу, которую прокляла темная мать, может освободить из бессознательного героический анимус. В современном мире живет много девушек, которыми восхищаются и восторгаются, несмотря на то, что они пребывают в пассивно-мертвенном состоянии, поскольку отравлены темной матерью». Нэнси Догерти и Жаклин Вест пишут: «Человек должен освободиться от слияния с Самостью и направить энергетический поток в русло последующей интеграции и обретения целостности».
Линда Шиерз Леонард отмечает: «И «вечная девушка», и «амазонка в панцире» довольно часто испытывают отчаяние в связи со своим внутренним состоянием. Они ощущают отчуждение от своего внутреннего ядра, ибо они обе лишены связи с очень важными частями своей личности… Женщинам, подпадающим под архетипический паттерн пуэллы, подавленной отчаянием из-за слабости и уязвимости, нужно осознать свою силу и избавиться от идентификации с жертвой. Женщинам, с характерным для «амазонки в панцире» стремлением к порядку, нужно увидеть, что это стремление становится ложной силой, и осознать, насколько важно быть открытой для всего неизвестного и не поддающегося контролю».
«Внутри женщины существует весь потенциал архетипа отца, и этот потенциал может быть реализован, если женщина захочет пойти на риск и вступить в контакт с бессознательным». Женщине необходимо принять и свою силу, и свою слабость. Когда бессознательная психическая составляющая противоположного пола получает признание и становится ценной, она превращается в источник энергии и вдохновения, способствуя созданию творческого соединения маскулинного и фемининного начала, а также творческих межличностных отношений между мужчинами и женщинами.
